Невеста Океана - Страница 59

– Не могу тебя ничем порадовать. Даже самого малюсенького не проплывало.

– А что это тут тогда было такое? – озадаченно нахмурился он.

– Посейдон на меня гневается, – вздохнула я. – В свое царство не пускает. Вот гляди!

Я нырнула в воду, и тут же над моей головой забушевали волны, а Геракл замахал руками, стремясь удержаться на плаву.

– Ну и дела! – крякнул он. когда я вынырнула обратно и волны мигом затихли. – Тогда поплыли отсюда. С богами шутки плохи.

– А ты-то сама кто будешь? – спросил мой спаситель, когда мы вышли на берег.

– Вынера, – после короткой заминки представилась я. Моя жизнь уже давно превратилась в спектакль с массой ролей. Если так и дальше пойдет, я скоро свое собственное имя позабуду.

– Аристократка? – оживился Геракл. – К царской семье какое-нибудь отношение имеешь?

– Не-а, – огорчила я его. – К царской – никакого. И не аристократка я вовсе.

– Служанка? – мигом погрустнел герой.

– Богиня, – вздохнула я.

Лицо Геракла сперва вытянулось от удивления, а потом просияло так, как будто в моем лице к нему явился настоящий дракон и заявил о своем горячем желании сдаться в плен национальному герою.

– Настоящая?!

Была бы настоящая, в море бы не плескалась и с тобой, дурья башка, не беседовала бы! Но глаза героя светились таким восторгом, что я не решилась разочаровать его, и кивнула.

– Богиня! – вскричал тот, отступая на шаг и прикрывая глаза рукой, словно боясь ослепнуть.

Странно, солнце-то светило в глаза мне, а ему в спину.

– Богиня… – восхищенно произнес он. – Как же я сразу не понял. Так ослепительно прекрасна, так совершенно сложена, так восхитительно умна. Позволь, я угадаю. Ты богиня вечной молодости? Богиня утренней зари? Богиня весны и цветущих садов?

– Бери выше.

– Не может быть! – ошалел от счастья Геркулес – Артемида?

– Вынера я. По-вашему, Афродита.

Лицо героя мигом исказила гримаса разочарования.

– Я знаю Афродиту, и ты на нее нисколечко не похожа. Самозванка несчастная, – презрительно процедил он, мигом потеряв ко мне интерес и поворачиваясь спиной. – Да ты Афродите и в подметки-то не годишься!

– Вот ты где! – раздался голос Полины, и «богиня» в окружении слуг выбежала на берег. – А я уж подумала, тебя выкрала иностранная разведка. Что случилось? Почему ты вся мокрая? А этот петух гамбургский вокруг тебя чего ошивается?

Геракл передумал уходить и с удивлением наблюдал, как блистательная богиня обнимается с самозванкой без роду без племени.

– Он меня спас. Я искупаться решила и сил своих не рассчитала, – пришлось соврать мне. Не говорить же Полине, что я в здравом уме и твердой памяти пошла в море топиться? Запрёт под замок и приставит ко мне лучших стражников – руководствуясь лучшими намерениями и заботясь о моей же безопасности.

– Неужели? Хоть одно доброе дело сделал, а то все горазд пасти львам рвать, живодер. Ну спасибо тебе, – обратилась она к замершему Гераклу, – что спас мою… сестрицу родную!

– Так она тоже богиня? – смущенно пробормотал тот.

– А как же? Ты разве сам не видишь?

– А ему морская вода в глаза попала, – усмехнулась я. – Не разглядел сразу.

– Прости меня, лучезарная, – повинился герой. – Ослеп от твоего великолепия, аж умом помутился!

– Чтобы умом помутиться, нужно мозги иметь, – пробормотала Поля. – А у тебя их отродясь не было.

– Богиня, – взревел тем временем Геракл, обращаясь то ли ко мне, то ли к Полине, – позволь тебе вы разить мне… то есть мне выразить тебе… свое восхищение и…

– Пойдем-пойдем, – потянула меня за руку Полина.

– Пусть юноша скажет, – возразила я, вступившись зa оратора.

– Этому юноше только дай волю – он тебе такого наговорит! – отмахнулась та, не желая слушать тираду Геракла, который тем временем уверял нас в своей вечной преданности, постоянной боеготовности, верной любви и самых серьезных намерениях.

– Куда же ты, лучезарная Афродита? – вскричал отверженный поклонник, обращаясь уже к Полине. – Ты не ответила мне, понравился ли тебе мой подарок и могу ли я рассчитывать на взаимность.

– Взаимность тебе в этой жизни не грозит, хоть целый мавзолей своих булыжников натаскай. И вообще, чем кирпичи ко мне во дворец поставлять, принес бы лучше цветов. Для разнообразия, – ответствовала Полина, гордо удаляясь.

Не успели мы дойти до дворца и подняться в покои Полины, как на балкон, ловко подтянувшись, запрыгал Геракл. В руках он держал целую охапку веток с белыми цветами. Мы с Полей замерли, герой мифов, пользуясь моментом, вошел в комнату, картинно пал па колени и уронил цветы к ногам Афродиты.

Первой отмерла Полина.

– Идиот, – простонала она. – Что это такое?!

– Цветы… Как ты просила, – недоуменно пробормотал горе-поклонник.

– Ты их где взял?! – В голосе Поли отчетливо зазвенели истерические нотки.

– В садике, вон за дворцом. – Почуяв неладное, Геракл отполз на несколько шагов и поднялся с пола.

– Балбес! Урод! Вон!!! – сиреной взвыла Полина.

Геракл предпочел ретироваться через окно.

– Поль, ты чего? Он же как лучше хотел! – вступилась я.

– Как лучше, да?! – Поля опустилась на колени к цветам и зарыдала.

– Поль, да что такое-то?

– Варвар! Дурак! Дебил!

– Поль!

– Это вишня! Ты понимаешь? Единственная вишня в моем саду! Мне это дерево из-за моря привезли, я за него такую цену заплатила… – всхлипывала «богиня», перебирая сломанные веточки. – Я три года ждала, пока она плодоносить начнет. Знаешь, как мне эти апельсины с виноградом надоели? Я так вишенки мечтала поесть, всего-то месяц и оставался, они бы уже совсем скоро созрели… А этот дурак! Нет, ты понимаешь! Из всего сада он выбрал именно мою вишню!!! Я ее так холила, так лелеяла… Убила бы!!! Лучше бы он десяток апельсиновых деревьев ободрал, флорист несчастный!